САЯТ-НОВА (Арутюн Саядян) родился и вырос в Тифлисе. Родители будущего музыканта, Махтеси Карапет и Сара, жили в Авлабаре – в армянском районе. Отец был глубоко верующим человеком (приставка Махтеси к его имени означала, что он совершил паломничество в Иерусалим). Арутюн подрастал, и ничто не омрачало его детство. Он тогда еще не знал, что является сыном бедняков, не знал, отчего так часто вздыхает отец. "Карапет, не горюй! Господь велик и всемилостив, поможет. Вон какой богатырь подрастает у тебя. Отдашь его в ученики к ткачу, подработает, заживете лучше, чем когда-либо," - советовали и подбадривали такие же бедные и обездоленные соседи, как и он сам. Но Махтеси Карапет и думать не хотел об этом. Он давно заметил, что у маленького Арутюна ох, какая страсть к музыке и слогу, песне и стиху. Но вечная забота о семье, недоедание и изнурительный труд сгорбили Карапета, он стал слаб и немощен. Подросток Арутюн, пожалев родителей, тайно от отца обратился к устабаши (главному мастеру) с просьбой научить его ткацкому делу. Через некоторое время Арутюн овладел этим трудным ремеслом, даже смастерил себе новый станок и стал работать в закрытом помещении (тогдашние ткачи работали на улице - несовершенные станки требовали пространства). «Ремесленный проект» ашуга оказался мудрым - практически всю свою мирскую жизнь он кормил семью ткачеством. "Горе мне, сынок! Вместо школы и учебы - изнурительный труд. Чтоб ослепла твоя мать и не видела тебя несчастным," - причитала Сара, каждый день отправляя сына на работу. Несмотря на занятость у станка, Арутюну все же удалось научиться читать, писать, учиться играть на восточных инструментах - кяманче и сазе, сам же сочинял мелодии на собственные стихи.

В девятнадцать лет он отправился странствовать на семь лет. Какими дорогами прошел Арутюн Саядян, какие повидал страны, остается загадкой. В Тифлис он вернулся под именем Саят-Новы, что в переводе с хинди означает «царь песнопений», или «владыка музыки».

Слух об удивительном ашуге тут же облетел город. Ашугами называли поэтов-импровизаторов, исполнявших песни собственного сочинения под собственный аккомпанемент на таре, сазе, кяманче и других народных инструментах. Ашуг на Востоке пользовался невиданным почетом. Без ашуга не обходился ни один праздник, ни один пир, цари и правители усаживали его рядом с собой, принимая как дорогого гостя. Ашугу могли заказать восхваление кого-то. И если ашуг писал о том, как он ослеплен красотой некой дивы - это совершенно не значило, что он писал о своей любви. Он всего лишь добросовестно выполнял заказ. Естественно, что и в этом искусстве существовала своя табель о рангах. Ашуги, рангом ниже, пели на базарах, довольствуясь любым заработком, ашуги, калибром выше, позволяли себе выбирать публику. Известный ашуг мог уйти, не начав петь, если считал, что публика его недостойна. При этом в соревновательный инструмент ашуга, кроме эрудиции и загадок, входили и языковые каверзы. Может показаться, что единственным занятием ашугов было участие в пирах и сочинение любовных песен. Однако это далеко не так. Многие из них остались в народной памяти как доблестные воины, отдавшие жизнь за отечество. Сам Саят-Нова участвовал в освободительных походах грузинского царя Ираклия II, не расставаясь с кяманчой, полученной в подарок от отца.

Саят-Нова творил на армянском, грузинском, азербайджанском, персидском языках, в совершенстве владея каждым из них. Песни раннего Саят-Новы написаны на персидском языке, на котором обычно творили ашуги. Но рамки традиции не могли сковать поэта такого высокого полета, каким был Саят-Нова. В его венах бурлила армянская кровь, в его душе звучала мелодика грузинской речи, и Саят попробовал себя в армянской и грузинской поэзии, дерзнув совершить переворот в ашугской поэзии. До нас дошли стихи более чем 230 произведений Саят Новы.

В те времена ашуги любили устраивать традиционные состязания. Один из ашугов пел под собственный аккомпанемент и в песне задавал сопернику какой-нибудь философский вопрос. Соперник подхватывал тему и отвечал на вопрос через свою песню - тоже импровизированную, а завершал ее также вопросом. И так до тех пор, пока один из ашугов оказывался не в состоянии задать вопрос или ответить на него. Однажды Ираклий II созвал музыкантов, чтобы устроить состязание. Услышав пение Саят-Новы, царь щедро наградил его и сделал своим придворным ашугом. Больше десяти лет прожил при дворе Саят-Нова, служа руководителем дворцового ансамбля, и стал жертвой интриг вельмож, не смирившихся с тем, что простолюдин числится в любимцах у государя. Завистливые придворные высмеивали его простое происхождение, старались унизить его, оклеветать перед царем. Но поэт смело вставал на защиту своего человеческого достоинства, даже написал песню, адресованную царю Ираклию II:

Оставь меня! Хитрить, платить бесчестью дань я не хочу!
Я униженья не хочу, в ногах валяться не хочу.
Исподтишка передавать чужую брань я не хочу.
И сколько б ни твердили мне: «Двуличным стань!» — я не хочу.
Я простолюдин, а не князь. Другого званья не хочу!

Поводом к изгнанию стали слухи о том, будто муза Саят-Новы - дочь грузинского царя Теймураза, супруга влиятельного князя Деметри Орбелиани - красавица Анна Батонашвили (сестра Ираклия II), которой поэт, как считается, посвятил большинство своих песен и стихов. На историю любви поэта проливают свет исследования А. Асланяна, который настаивает, что музой Саят-Новы действительно была Анна, но совсем иная - дочь жившего в том же Авлабаре Зала Абашидзе. Некогда Анна дала слово хранить верность Арутюну и ждать его, а взамен приняла от него обручальное кольцо. В период участия Арутюна в индийском походе персидского шаха Анна отказалась от намерения стать женой поэта и вышла замуж за князя Кайхосро Цициашвили. Шах Надир самовластно возвел на трон Кахетии царевича Ираклия, что вызвало гнев грузинского царя Теймураза, посчитавшего, будто соумышленниками его сына стали царица Тамара и поэт Саят-Нова, входивший в близкое окружение персидского владыки. Поэтому Теймураз организовал убийство царицы и мятежного князя Цициашвили - мужа Анны, а сам взял ее в жены. Изгнанный «музыкант с глазами цвета горя», Саят-Нова отправился в Алеппо, но по вызову Ираклия II вернулся во дворец, чтобы через три года из-за клеветы окончательно его покинуть. Царь запретил певцу выступать публично, более того - велел постричься в монахи. Саят-Нова был наречен Степанносом, принял сан архимандрита и стал членом братии Ахпатского монастыря близ грузинской границы. В 1759 г. он закрыл свой Давтар. В 1768 г. умирает его жена, судя по его песням, горячо любимая и несравненная, и Саят-Нова удаляется от светской жизни. Но однажды, узнав о том, что из персидского Исфагана прибыл прославленный Шаади, бросивший вызов тифлисским ашугам, Саят-Нова, как говорит предание, тайно покинул Ахпат и, переодевшись мирянином, пешком отправился в Тифлис, несмотря на сильную метель и снегопад, когда горные перевалы особенно опасны. Первым спрашивал Шаади. Ответив на тридцать вопросов, Саят-Нова стал спрашивать сам. На двадцать пять вопросов Шаади ответил, с двадцать шестого стал запинаться. По условиям состязания проигравшим считался тот, кто не ответил на три вопроса. Шаади протянул поэту свой саз, но Саят-Нова положил руку на плечо Шаади и произнес: «Честь и гордость ашуга - его саз. Оставь его себе и знай - мы с тобою братья».

Состязание, блестяще выигранное Саят-Новой, надолго запомнилось жителям Тифлиса, и до самой смерти Саят-Нова сохранял титул первого певца. Но радость победы для самого Саята была недолгой, поскольку ему следовало вернуться в монастырь и держать ответ перед настоятелем. В своих письмах армянский католикос Гукас I жаловался царю Ираклию на позорящее церковь поведение монаха Степанноса и извещал, что собирается лишить его сана. Но царь попросил оставить в покое пусть опального, но по-прежнему очень любимого певца.

Саят-Нова был убит персами при захвате и полном разорении Тифлиса войсками шаха Ага Махмеда в 1795 г. Войска Ага-Мохаммеда бесчинствовали, грабили и сжигали дома, бессмысленно убивали мирных жителей. Саят-Нова успел отправить родных на Северный Кавказ, но не пожелал покинуть любимый город. Его персы обнаружили в армянской кафедральной церкви Сурб Геворг (Св. Георгия) вместе с народом, где они читали свои последние молитвы. Беспомощного старца выволокли из церкви и под страхом смерти потребовали отречься от Христа, на что тот ответил стихом на персидском: «Не изменю своему Богу, не покину святой храм». Это были последние слова монаха Степанноса - Саят-Новы, человека-легенды, воспевавшего любовь.

Саят-Нову похоронили на месте его гибели - под северной стеной церкви Сурб Геворг. У армянской церкви, где погиб поэт, поставлен памятник, на котором высечены его стихи:

Не всем мой ключ гремучий пить: особый вкус ручьев моих!
Не верь: меня легко свалить! Гранита твердь основ моих!
Не всем мои писанья чтить: особый смысл у слов моих!

Младший сын Саят-Новы Меликсет Саядян, переезжая в Кизляр, захватил с собой «Давтар» - знаменитую армянскую тетрадь отца, а спустя полвека ее привез обратно в Тифлис внук поэта Срапион Саядян. По счастливой случайности в 40-е гг ХIХ в. рукописный «Песенник» Саят-Новы попал в руки армениста Г. Ахвердяна, который при поддержке видного ученого Мкртыча Эмина издал в Москве первый сборник великого поэта на армянском языке. Провидению было угодно сохранить еще один рукописный сборник поэта - грузинский. Как бесценную реликвию хранил внук царя Ираклия II тетрадь, на первой странице которой начертано: «Эта книга принадлежит внуку царя Грузии Теймуразу. Эти стихи переписал сын Саят-Новы Ованнес в память о своем отце». В начале ХХ в. известные композитор и певец Мушег Агаян и Шара Талян начинают записывать его песни - то, что от них осталось.

В 1969г. С.И. Параджанов снял фильм о Саят-Нове, который назвал "Цвет граната", к тому же была открыта «ЕРЕВАНСКАЯ СПЕЦИАЛЬНАЯ СЕМИЛЕТНАЯ МУЗЫКАЛЬНАЯ ШКОЛА ИМЕНИ САЯТ-НОВЫ», и многие из выпускников школы, получив профессиональное музыкальное образование, преподают в разных музыкальных учебных заведениях, часть же из них - это концертные исполнители, артисты оркестров, музыковеды, композиторы.

Ашуг Саят-Нова был одновременно поэтом, композитором, певцом и аккомпаниатором в одном лице. Он на ходу брал слова не только из известных языков, но и придумывал новые, понятные для современников и ставшие загадкой для потомков. Саят-Нова, по единодушному свидетельству современников, был несравненным музыкантом и певцом с чарующим голосом. По мнению поэта Паруйра Севака, получившего сразу докторскую степень за кандидатскую диссертацию «Саят-Нова», его талантов хватило бы на шестерых - композитора, музыканта, певца и трех поэтов. Он виртуозно играл практически на всех известных тогда инструментах. Саят-Нова всегда был вместе с народом, служил ему своими песнями и всегда пел на понятном для слушателей языке.

Саят-Нова - Великий сын армянского народа - мощью своего гения превратил ремесло народного певца в высокое призвание поэта.